Правила игры Игоря Колыванова

6 марта исполняется 49 лет экс-нападающему сборных СССР и России Игорю Колыванову. Он вырос в музыкальной семье, но решил посвятить себя футболу, и не прогадал: стал сначала чемпионом Европы среди молодёжных команд, а затем и лучшим игроком чемпионата СССР, получил приглашение из Италии. В Серии А форвард забил около пятидесяти голов, и это число было бы гораздо выше, если бы не травмы, из-за которых пришлось завершить карьеру в 32 года. В качестве тренера Колыванову тоже удалось проявить себя довольно быстро, приведя юношескую сборную к первой в её истории победе на чемпионате Европы. После этого он поработал с молодёжной сборной и вывел в Премьер-лигу «Уфу».

Досье

Игорь Колыванов. Нападающий

Родился 6 марта 1968 года в Москве.

Воспитанник московских СДЮСШОР-3 Советского РОНО и ЭШВСМ. Первые тренеры – Виктор Борисович Абаев и Игорь Александрович Швыков.

Выступал за команды «Динамо» Москва (1986–1991), «Фоджа» Италия (1991–1996), «Болонья» Италия (1996–2001).

Лучший бомбардир чемпионата СССР 1991 года. Лучший футболист СССР 1991 года.

Трижды входил в список 33 лучших футболистов чемпионата СССР: 1989-91.

Обладатель Кубка Интертото 1998 года.

Член клуба Григория Федотова: 120 голов, восемнадцатое место.

В составе сборных СССР/СНГ/России провёл 59 матчей, забил 15 голов.

Победитель и лучший бомбардир чемпионата Европы среди молодёжных сборных 1990 года. Участник чемпионатов Европы 1992 и 1996 годов.

Главный тренер юношеской сборной России (2003–2008), молодёжной сборной России (2008–2010), клуба «Уфа» (2012–2015).

Чемпион Европы среди юношеских сборных (2006). Заслуженный тренер России (2006).

Правила игры Игоря Колыванова

Отец часто уезжал на гастроли, поэтому я редко видел его дома. Мы с моим братом-близнецом Мишей считали дни, дожидаясь, когда он приедет; но вот он возвращался, и для нас наступал праздник, в программе которого был и футбол: отец выходил с нами во двор и играл, забывая о времени.

Мама не только с пониманием относилась к моим спортивным увлечениям, но и очень много сделала для того, чтобы я остался в футболе. Когда я играл в юношеской команде, она в воскресенье вставала в шесть утра, поднимала меня и везла на другой конец города. Думаю, что далеко не все родители способны на такое.

Мне всегда нравилась музыка. Я и дома с удовольствием её слушаю, и на концерты хожу вместе с женой и дочкой. Но спорт всегда притягивал меня гораздо сильнее. Познакомился я с ним рано – в пять лет родители отвели меня в бассейн, и года полтора я – для здоровья – занимался плаванием. И, конечно же, играл во дворе и в футбол, и в хоккей, и в пинг-понг. Я везде уверенно себя чувствовал, хотя никогда не думал о том, что футбол станет моей профессией.

Однажды летом, когда мы во дворе играли в футбол, мимо проходил Виктор Борисович Абаев, тренер по футболу детской спортивной школы. Он сказал, что набирает ребят 1967 года рождения, и спросил, не хочет ли кто-нибудь из нас к нему записаться. Такое желание высказали шесть человек, и я в том числе, хотя мой год рождения – 1968-й. Мы начали заниматься, но через неделю моим друзьям это надоело, и я остался один. Мне было 9 лет, никаких особых задач я перед собой не ставил и играл в футбол ради собственного удовольствия.

Меня все время тянуло вперёд, я хотел забивать и побеждать и потому в нашей команде играл в нападении и в полузащите. А потом начались юношеские турниры, соревнования на первенство школы, на первенство Москвы. Постепенно я втянулся в эту жизнь. И когда меня в 14 лет в первый раз пригласили выступить за юношеские сборные Москвы и Советского Союза, почувствовал, что могу чего-то достичь в футболе.

Затем мне снова повезло: я перешёл в команду, где играли мои сверстники, к великолепному тренеру Игорю Александровичу Швыкову. Я очень многим обязан ему. С теми ребятами, которых он считал перспективными, Игорь Александрович занимался индивидуально. В те дни, когда у нас не было тренировок, мы – человек десять – после школы приходили к нему, и он вместе со своим помощником Евгением Владимировичем Лапковым работал с нами над техникой, над ударом, над обводкой. Все ребята, которые были под его началом, испытывали к Игорю Александровичу чувство благодарности: мы ведь прекрасно понимали, что он старается не только обучить нас азам футбола, но и помочь нам стать нормальными, порядочными людьми.

В восьмом классе я перешёл в футбольную школу молодёжи. Участвовал в различных турнирах, мы выступали удачно, и на меня обратили внимание. В 16 лет я, продолжая учиться в ФШМ, попал в московский «Спартак» и год отыграл в дубле. Когда же команда ФШМ стала победителем первенства спортивных интернатов, мне позвонил Михаил Данилович Гершкович (он тогда работал в «Динамо») и предложил встретиться. Он приехал ко мне домой и сказал, что динамовские тренеры собирают сейчас молодых игроков, чтобы превратить «Динамо» в такой клуб, который сможет бороться за чемпионское звание, и что я тоже могу принять в этом участие. Мне такое предложение было по душе, так как в «Динамо» тогда пришли мои друзья – Игорь Добровольский, Сергей Кирьяков, Андрей Кобелев, с которыми я играл в юношеских сборных.

В молодёжной сборной нашим тренером был Владимир Вениаминович Радионов, создатель команды, в которую мечтали попасть очень многие молодые футболисты. Мы тогда очень ровно прошли весь турнир, а в финале обыграли сборную Югославии, за которую выступали Просинечки, Бобан, Ярни, Шукер и другие будущие суперзвёзды, и дома (3:0), и на выезде (4:2).

У нас был очень сплочённый коллектив, все мы давно знали друг друга. Мне кажется, что любой игрок той команды, приезжая на сбор, сразу же становился в десять раз счастливее. Отношения между ребятами были настолько дружескими, что мы понимали друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда. Нам ничего не нужно было повторять дважды, выходя на поле, мы с воодушевлением делали то, что должны были делать. Известные специалисты приезжали просто посмотреть на нас и порадоваться тому, как мы играем. За «молодёжку» выступали Мостовой, Канчельскис, Чернышов, Шалимов, Добровольский, Кирьяков. Я тогда забил 9 мячей в семи играх и стал лучшим бомбардиром турнира. У нас была потрясающая команда, ребята, которые выступали за нее, через год заиграли в национальной сборной.

Во взрослой сборной дебютировал в 1989 году, ещё при Лобановском. Тогда сборная СССР встречалась в товарищеском матче со сборной Польши, и Валерий Васильевич выпустил меня во втором тайме. А в начале следующего года вызвал на сборы перед чемпионатом мира – 90. Но когда мы вернулись в Россию, я на тренировке в манеже получил травму. Полтора месяца лечился, поэтому о поездке на чемпионат мира в Италию не могло быть и речи.

На Евро-92 решающую встречу с Шотландией мне пришлось смотреть со стороны – в предыдущих играх получил ушиб левого колена, и оно здорово распухло. К сожалению, травмы часто подводили меня в самый неподходящий момент.

К Малофееву, который открыл мне дорогу в большой футбол, у меня особое отношение. Эдуард Васильевич сразу же дал нам понять, что наша футбольная судьба будет зависеть от нас самих и что если мы будем работать в соответствии с его требованиями, то он всегда нам поможет. И тренер сумел нас увлечь: каждый из молодых футболистов работал тогда, наверное, за троих, хотя первое время нам было трудно войти в этот ритм, поскольку между юношеским коллективом и командой мастеров – огромная разница.

Когда я играл в «Динамо», то часто ходил в театр Ленинского комсомола, у меня были очень хорошие отношения с Александром Абдуловым и Евгением Леоновым, который и домой к нам приходил. Когда он умер, это было для нас огромным горем. Я тогда был в Италии, но мне удалось приехать в Москву, чтобы вместе с другими членами сборной поддержать его жену. Евгений Павлович любил спортсменов и говорил, что с нами очень легко общаться, так как спортсмены и люди искусства во многом схожи.

В 1991 году я забил 18 мячей, был признан лучшим футболистом страны и стал лучшим бомбардиром. Я тогда выступал и за молодёжную, и за национальную сборную и порой 300 дней в году проводил на сборах. Было, конечно, трудно, но это было счастливое время – приятно было ощущать себя человеком, ради которого на стадион приходят 50, 60, 70 тысяч зрителей. Ну а на следующий год я продолжил свою карьеру в итальянском чемпионате.

В июне 91-го мы приняли участие в турнире трёх национальных сборных, который проходил в Англии. На этом турнире присутствовали и представители «Фоджи», которые ещё раньше обратили на меня внимание. У меня были и другие предложения – из Англии и из Испании. Но в те годы ни один чемпионат не мог сравниться с итальянским, ведь тогда в итальянских клубах играли такие суперзвёзды, как Маттеус, Ван Бастен, Райкаард. И когда я попал в Италию, то был счастлив до безумия. Это было нечто невероятное, то, о чём трудно было даже мечтать.

В первое время мне было очень трудно с кем-либо общаться, поскольку я не знал итальянского языка. Но мне дали преподавателя – итальянку, которая очень хорошо владела русским, и через полгода я уже смог давать свои первые интервью. А через год уже довольно свободно объяснялся на итальянском.

В первом моём итальянском сезоне у меня были небольшие конфликты с тренером Зденеком Земаном из-за того, что я не сразу смог вписаться в его схему. Но потом я провёл с ним два великолепных сезона.

В Фодже очень горячая публика, и болельщики очень любят своих футболистов. И я это постоянно чувствовал. Стоило мне, скажем, зайти в какое-нибудь кафе, как через пять минут там собиралась куча народу, все приветствовали меня, задавали вопросы, просили дать автограф. Северная и Южная Италия – это совершенно разные миры. На юге люди невероятно темпераментны, они буквально атакуют тебя на каждом шагу.

Русских в Фодже я вообще не встречал. Говорили, что там жила с войны одна пожилая женщина, но я с ней так и не познакомился.

Без семьи мне за границей было бы очень трудно. И если бы не жена, не её терпение и любовь, то не знаю, как бы я справился со всеми своими проблемами. Мне кажется, что жёнам спортсменов нужно давать награды за их самоотверженность и готовность переносить вместе со своими мужьями все их беды.

Сезон-94/95 я начал отлично, забил в первых четырёх играх три мяча. А затем меня вызвали в сборную – мы должны были сыграть с командой Сан-Марино отборочный матч. Перед отъездом из Италии я разговаривал со своим менеджером, и тот сказал мне, что через месяц я должен буду перейти в «Интер».

Видимо, в моей судьбе такой взлёт не был предусмотрен: в матче с Сан-Марино я на последней минуте порвал на правой ноге крестообразную связку. Шанс попасть в «Интер» улетучился, и с этим ничего нельзя было поделать. Ещё и «Фоджа» выступила крайне неудачно и вылетела в Серию В.

В Серии В футбол гораздо жёстче, чем в Серии А. Свою главную задачу футболисты здесь видят в том, чтобы не дать играть сопернику. Ко мне обычно прикрепляли двух опекунов, которые не отпускали меня ни на шаг. Думаю, что если бы я побежал в туалет, то они последовали бы за мной.

В 96-м году я получил предложения от нескольких клубов, в том числе и испанских. Но выбрал итальянскую «Болонью», потому что хорошо знал её второго тренера по работе в «Фодже».

В «Болонье» я с 1996 по 1999 год провёл, наверное, три лучших своих сезона. За два первых забил 20 голов. Во втором к нам пришёл Роберто Баджо. Мы неважно начали чемпионат, но затем лучше всех прошли второй круг, проиграв лишь одну – последнюю – игру «Ювентусу» и завоевав право выступить в Кубке УЕФА. Баджо тогда забил 20 голов.

Баджо был большим шутником. Однажды, например, когда мы жили на сборах, он подбил нас на то, чтобы набрать в пакеты холодной воды и «обстрелять» ими тренеров. Было очень жарко, и, насколько я могу судить, тренерам эта шутка понравилась.

В Италии каждое очко даётся потом и кровью. Очень тяжёлый чемпионат. Когда выходишь на поле, испытываешь неимоверное напряжение, когда покидаешь его – колоссальную усталость. Приходишь домой, и ничего не хочется – ни есть, ни пить. Не хочется никуда идти.

У меня всё хорошо складывалось, пока в августе 99-го я не получил тяжёлую травму. На сборах почувствовал боль в спине, правда, не особенно сильную. А спустя несколько дней, когда мы проводили товарищеский матч, я с разворота пробил левой ногой и в тот же момент ощутил словно бы легкий щелчок в низу позвоночника. В перерыве между таймами пришел в раздевалку, сел, и вдруг меня пронзила страшная боль. Как будто молния пробивала сквозь позвоночник. Через некоторое время начала неметь правая половина тела, и я уже почти не мог шевелить пальцами ног.

Операция длилась около трёх часов. Восстанавливаться пришлось долго, более полугода. Вернувшись в команду, я почувствовал, что потерял скорость и что мяч уже не слушается меня так, как раньше. Конечно, я делал всё возможное, чтобы как можно быстрее обрести прежнюю форму: тренировался по 5–6 часов, проводя при этом 2–3 часа в тренажёрном зале, однако продвигался вперёд гораздо медленнее, чем мне того хотелось.

У меня сохранились самые лучшие отношения с Луиджи Ди Бьяджо, Роберто Баджо, Кеннетом Андерсоном, Карло Нерво и многими другими. И отдыхать я со своей семьёй езжу обычно в Италию, на Сардинию. У меня там тоже много хороших знакомых. Но я не люблю от кого-то зависеть, поэтому мы всегда, кто бы ни приглашал нас к себе, останавливаемся в гостинице.

Моим козырем было то, что я одинаково играл обеими ногами, ну а не хватало мне, как и многим российским футболистам, умения играть головой.

Больше всего я ценю в себе честность. Стараюсь всегда говорить то, что думаю, и ни перед кем не заискивать. Ну а не нравится то, что утром меня трудно поднять с постели. Слишком уж поспать люблю.

Я обожаю рыбалку. В России езжу на Оку – там и лещ попадается, и подлещик, и другая рыба. А в Италии есть пруды, где – за соответствующую плату – можно очень даже неплохо порыбачить. В прудах мы ловили белого амура, а в горных речках – километрах в 30 от Болоньи – форель.

Я не считаю зазорным для себя учиться. Мне нравится наблюдать за тем, как работают разные специалисты. Я стараюсь почерпнуть что-то у них, но в то же время не собираюсь отказываться от того, что знаю и чему научился у разных тренеров и у нас в стране, и в Италии.

В карьере футболиста есть ступеньки – юношеская сборная, молодёжная, национальная. И если ты оступишься на первых, то вряд ли потом выберешься наверх.

Меня и сегодня не покидает чувство, что моё поколение упустило свой шанс. Хотя у нас вроде бы было всё для того, чтобы успешно выступить на чемпионатах Европы или мира. Сегодня же я с надеждой думаю о молодых российских футболистах, которые – я верю в это – сумеют добиться большего, чем удалось нам.

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Игоря Колыванова газете «Спорт-Экспресс» и еженедельнику «Футбол».

Фото: РБК