Правила игры Дмитрия Черышева

11 мая исполняется 48 лет экс-форварду сборной России Дмитрию Черышеву. В девяностые годы крайний нападающий был самым скоростным футболистом страны, справедливо заработав от болельщиков прозвище «Электричка». Измотав защитников российского чемпионата, он переехал в Испанию, где четыре сезона подряд становился лучшим бомбардиром хихонского «Спортинга», передав затем эту эстафету будущему чемпиону мира Давиду Вилье. В качестве тренера Дмитрий поработал в Премьер-лиге и ФНЛ, а новое поколение болельщиков знает его скорее как отца полузащитника «Вильярреала» и сборной России Дениса Черышева.

Досье

Дмитрий Черышев. Нападающий

Родился 11 мая 1969 года в Горьком.

Воспитанник нижегородской ДЮСШ «Торпедо».

Выступал за команды «Химик» Дзержинск (1987–1988), «Локомотив» Нижний Новгород (1990–1992), «Динамо» Москва (1993–1996), «Спортинг» Хихон, Испания (1996–2001), «Бургос» Испания (2001–2002).

Обладатель Кубка России 1995 года.

Трижды входил в список 33 лучших футболистов чемпионата России: 1992, 1994, 1996.

В составе сборных СНГ и России провёл 13 матчей, забил 1 гол.

Главный тренер клубов «Волга» Нижний Новгород (2011–2012), «Иртыш» Павлодар, Казахстан (2014–2015), «Мордовия» Саранск (2016–2017).

Правила игры Дмитрия Черышева

Начинал я в нижегородской ДЮСШ «Торпедо», директором которой был Семён Гурвиц. Когда мне исполнилось одиннадцать лет, уже занимаясь лёгкой атлетикой, получил туда приглашение. Я любил футбол, но сам как-то предложить себя не решался. А тут и мама поддержала: «Соглашайся, футбол ведь интереснее».

Игорь Егоров – мой друг детства, я его могу назвать даже братом. В наших отношениях было всякое – и хорошее, и плохое. Как-то даже сильно подрались. Когда нам было по 13 лет, мы вместе играли за нижегородскую команду в финале юношеского турнира в Ярославле. Я уже не помню причину конфликта, но знаю, что физиономии друг другу мы набили прилично. Причём досталось не только нам, но и нашему тренеру Алексею Малайчуку, который решил нас тогда разнять.

Когда мне исполнилось 13 лет, я уже понял, что могу добиться в футболе многого. Уверенность, конечно, неплохое качество. Но только тогда, когда это не переходит в самоуверенность. Я вдруг почувствовал себя незаменимым, начал много лишнего молоть своим языком – одним словом, решил, что я звезда. Спасибо моим партнёрам, которые меня очень резко поставили на место. Досталось мне прилично, но зато это стало для меня большим жизненным уроком.

Из школы попал в дзержинский «Химик», команду второй лиги. Оттуда в армию, демобилизовался в звании старшины. Два года не прикасался к мячу – это же нулевой вариант для футболиста.

Меня пытались устроить липовым танкистом в часть, расположенную в области. Но из Москвы вдруг пришёл вызов: вместе с товарищем по команде Игорем Егоровым, талантливым футболистом, но рано закончившим играть из-за тяжёлой травмы, прибыть в ЦСКА. Поехали – нас двое и четверо боксёров, кандидатов в сборную СССР. Когда прибыли на место, боксёров сразу же забрали, а мы так и сидим на пересыльном пункте. Потом узнаем: Юрий Морозов, который приглядел нас, уже не главный тренер ЦСКА. А кроме него, никому до нас не было дела. Так вместо ЦСКА пришлось стать настоящим танкистом в Кантемировской дивизии.

За два года я всего лишь один или два раза сыграл в «дыр-дыр» с сослуживцами. Но, несмотря на два потерянных года без футбола, я благодарен судьбе: армия меня многому научила и много дала.

Особых надежд на возвращение в футбол уже не питал. Но после демобилизации главный тренер нижегородского «Локомотива» Валерий Овчинников всё-таки разыскал меня.

Скоростью, наверное, тренера привлёк. Помню, только вернулся из армии, как после двух тренировок пробежал 100-метровку за 11,5 секунды. Однако, моя скорость – и для меня проблема.

Надо ведь, чтобы в ладу со скоростью находилась техника владения мячом, чтобы ноги не опережали мысль. В «Локомотиве» я бегал много, но бестолково, часто пасовал на авось, считая, что не одна, так другая, третья моя передача дойдёт до партнёра.

Овчинников – тренер, который открыл мне дорогу в большой футбол. Валерий Викторович мог меня, отслужившего два года в армии, со спокойной душой отправить на все четыре стороны. И тогда мне вряд ли удалось бы подняться на те вершины, которые я покорил. Я благодарен ему, что он дал мне шанс. И это при том, что у меня было около 15 лишних килограммов. Впрочем, немудрено, что я так быстро сбросил вес, – о нагрузках Овчинникова наслышана вся страна, в футбольном мире даже анекдоты об этом ходят.

Однажды во время тренировки игроки попросили у Овчинникова разрешения поменять направление движения – у них после двухчасового бега голова закружилась. Никогда не забуду, как мы 30 раз подряд пробежали по 100 метров, причём по опилкам! Возможно, Борман, как мы все называли Овчинникова, не был великим тренером. Но зато он – великий человек! За своих игроков он был готов на всё, и это главное!

В начале 90-х годов в моём родном городе собрался неплохой коллектив под руководством Овчинникова. Наша команда даже заняла шестое место в чемпионате России 1992 года! Для Нижнего Новгорода это был большой успех. Мне очень обидно, что в Нижнем сейчас нет большого футбола. Народ у нас любит футбол и ходит даже на вторую лигу. В таком богатом регионе должна быть команда Премьер-лиги!

Я ехал в Москву насовсем. И не потому, что такой самоуверенный. Просто меня приглашали не на пробу, а как сложившегося игрока, люди, которые не первый день в футболе, – Валерий Газзаев, Николай Толстых, Сергей Никулин, предоставили квартиру, другие условия. И это придавало уверенность.

Москва так и не стала для меня родным городом. Когда в 1993 году переехал в столицу, я даже не сомневался, что сразу же стану тут своим. Но, как оказалось, в Москве я провёл всего четыре года. Оглядываясь в прошлое, понимаю, что это ничто по сравнению с моей жизнью. В начале 90-х я предполагал, что Москва станет моей жизненной эпохой, а оказалось, стала всего лишь эпизодом. Тем не менее я с удовольствием приезжаю в столицу – у меня там много родственников и друзей, с которыми всегда рад повидаться.

В «Динамо» я попал благодаря Валерию Газзаеву. Как оказалось, это был самый правильный шаг в моей карьере. Валерий Георгиевич научил меня в футболе многому, прежде всего – заставил думать на поле. Ещё один совет от Газзаева, который я освоил только в Москве, – поднимать голову перед «последним пасом». Раньше я просто «грузил» мяч после фланговых проходов, и зачастую он так и не доходил до адресатов. Именно Газзаев научил меня играть в умный футбол.

Моя беда – вечный перебор в эмоциях. Если игра не клеится, начинаю психовать, становлюсь неуправляемым. Однажды даже до удаления дошло, ударил соперника.

Характер такой: если берусь за какое-то дело, то со всей душой, страшно переживаю, если что-то не получается. Бывает, команда, партнёры создают для меня такую ситуацию, что не забить невозможно. А я «мажу». В этот момент готов сквозь землю провалиться. После матча с «Ротором», когда я дважды чисто выходил один на один с вратарем, и всё насмарку, всю ночь не мог заснуть, душили слёзы.

Нацеленность на ворота – главное качество любого футболиста. В большей степени это касается нападающих, которые во время игры ближе всех находятся к воротам. Но форварду ни в коей мере нельзя зацикливаться на голах. Бывает, что после двух-трёх обидных промахов у футболиста начинается депрессия, его «прессингуют» партнёры и журналисты. Мне только ближе к концу карьеры удалось преодолеть эту психологическую проблему. Каким образом? Рецепт один – относись ко всему спокойно, за каждой чёрной полосой начнётся белая.

Для обретения психологической устойчивости победы играют, конечно, не последнюю роль. А ещё очень важно постоянное общение с тренером. Бесков, например, обязательно раз в день, а на сборах и дважды, устраивал нам видеопросмотры, на конкретных примерах объясняя каждому, как надо действовать в той или иной ситуации. А когда отчётливо понимаешь, в чём была твоя ошибка при неиспользованном эпизоде, и то, что она вполне преодолима, чувствуешь себя увереннее, и в следующий раз уже не ошибёшься.

Меня Добровольский понимал так, как будто мы всю жизнь играли вместе. Стоило мне во время рывка приблизиться к сопернику, как тут же следовала передача, да такая, что мяч я встречал уже на корпус впереди своего визави. Добровольский, словно компьютер, сопоставлял наши скорости, точно знал, насколько я выиграю этот забег, моментально находил ответ для каждой такой задачки. Помимо чисто футбольного, практического смысла, такие ситуации несут в себе ещё и положительные эмоции. Ведь это же так здорово, когда тебя понимают.

Как-то в Чили Газзаев увидел игру бразильского «Сан-Паулу», у которого на флангах полузащиты, как челноки, сновали двое сверхбыстрых футболистов. Он долго беседовал с тренером бразильцев, а вернувшись в Москву, оттянул в среднюю линию меня и Симутенкова. Но из этой затеи ничего не вышло. У меня такая игра не пошла из-за того, что не хватало сил. Нападающий постоянно должен быть свежим для атаки. И Газзаев быстро отказался от этого варианта.

В 1995 году «Динамо» завоевало Кубок России. Тогда, конечно, я даже не предполагал, что этот трофей окажется единственным в моей карьере. Впрочем, мне грех жаловаться на судьбу. Дважды занять с «Динамо» второе место в чемпионате – для меня большая честь. Пускай этот Кубок – единственный, но зато он самый дорогой и выстраданный для меня трофей. Немного обидно, что из-за проблем со спиной я не принял участия в финальном матче с «Ротором». Но мой вклад в эту победу, думаю, также был немаленьким.

О сборной долгое время приходилось только мечтать. Когда впервые пообщался, потренировался с такими мастерами, как Сергей Кирьяков, Дмитрий Кузнецов и другие, увидел, что они умеют, то получил колоссальный заряд на будущее, огромный стимул для дальнейшей работы, совершенствования.

Испания стала моей второй родиной. Я очень быстро адаптировался в этой стране, к тому же мне повезло, что, когда я приехал в Хихон, за местный «Спортинг» уже выступали Игорь Ледяхов и Юрка Никифоров. Надо отдать им должное, они помогали мне не только в быту, но и на поле. После таких передач, которые я получал от них, мне оставалось только попасть в ворота. А забивающих игроков всегда любит публика.

На первых порах мне необязательно было учить испанский. Рядом со мной был Ледяхов, прекрасно говорящий на этом языке. Во время предыгровой установки я откровенно ковырял пальцем в носу, зная, что Игорь всё мне сам расскажет. Но потом, когда Ледяхов уехал в Японию, мне в срочном порядке пришлось взяться за учебники.

Пенальти я сторонился всю свою карьеру. Казалось бы, это же хлеб для нападающего. Но я постоянно отказывался пробивать 11-метровые, так как никогда не считал себя хладнокровным футболистом.

Именно над развитием хладнокровия со мной много занимался Константин Иванович Бесков. Очень много советов мне в своё время давал и Михаил Иосифович Якушин – Дед Михей, приезжавший на тренировки «Динамо». Но само чувство хладнокровия ко мне пришло только в Испании. Впрочем, даже там я старался бить 11-метровые редко, только тогда, когда на поле не было штатных пенальтистов.

«Электричка» – моё футбольное прозвище. Меня ещё называли Бегунок. Но эти прозвища для меня никогда не были обидными, так как я понимал, что скорость – это мой конёк, моё призвание, моя визитная карточка. Я очень рад, что Боженька вознаградил меня этим даром. Думаю, я не израсходовал свой талант впустую. Раз уж меня до сих пор помнят болельщики, значит, я чего-то да добился в футболе.

В Испании я окончил тренерские курсы и теперь являюсь обладателем категории Pro. Получить эту степень в такой футбольной стране, думаю, дорогого стоит. В нашей группе собрали около 30 футболистов, среди которых было немало известных в Испании игроков. Вся учёба строилась по такому сценарию: утром мы ходили на занятия, а вечером сами тренировали детей. В итоге убил двух зайцев – получил знания и практику.

Слава моего старшего сына Дениса уже давно опередила мою. Если раньше обо мне в Испании говорили: «Чери, игрок "Спортинг" Хихон», – то сейчас я уже просто «отец Чери».

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Дмитрия Черышева еженедельнику «Футбол».

Фото: kp.ru, «Спорт-Экспресс»