Правила игры Юрия Матвеева

8 июня исполняется 50 лет экс-нападающему сборной России Юрию Матвееву. Лучший бомбардир первого чемпионата России поиграл за клубы Москвы, Петербурга, Турции и Кореи, но лучше всего свой снайперский талант проявлял в «Уралмаше». В первом в истории матче сборной России вышел в стартовом составе, однако закрепиться в национальной команде из-за травм и большой конкуренции не сумел. С 2008 года входит в штаб «Урала» и несколько раз уже исполнял обязанности главного тренера.

Досье

Юрий Матвеев. Нападающий

Родился 8 июня 1967 года в Нижнем Тагиле.

Воспитанник ДЮСШ Нижнего Тагила, первый тренер – Виктор Васильевич Глушенков.

Выступал за клубы: «Уралец» Нижний Тагил (1984–1987), «Уралмаш» Свердловск/Екатеринбург (1988–1989, 1990, 1992–1993, 1994–1995), «Зенит» Ленинград (1990), «Торпедо» Москва (1991), «Анкарагюджю» Анкара, Турция (1993–1994), ЦСКА Москва (1996), «Самсунг» Кванджу, Южная Корея (1996–1997), «Ростсельмаш» Ростов-на-Дону (1998–2000), «Локомотив» Нижний Новгород (2000).

Лучший бомбардир чемпионата России 1992 года.

В составе сборной России провёл 4 матча.

Мастер спорта.

Правила игры Юрия Матвеева

То, что я много забивал со «второго этажа», – это школа. Начал учиться игре головой с молодых лет под руководством Виктора Васильевича Глушенкова, замечательного детского тренера, работающего в ДЮСШ Нижнего Тагила, из которого я родом.

Я был повыше ростом своих ровесников, видимо, неплохо координирован для игры головой. Глушенков это подметил, стал подбирать соответствующие упражнения. И я начал забивать, вошёл во вкус. Кстати, хорошо играл головой и мой отец Александр Николаевич, в своё время – лидер атак нижнетагильского «Уральца» – команды второй лиги чемпионата СССР.

По стопам отца в 17 лет дебютировал в составе «Уральца». В 1988 году меня пригласили в свердловский «Уралмаш». Они звали меня и раньше, но сначала я проходил в Тагиле воинскую службу, а потом горный техникум оканчивал.

Для меня с детства ничего не было лучше футбола. Учиться горному делу душа совсем не лежала, но моя мама, Галина Фёдоровна, как педагог (она заведовала детским садом) настояла на «овладении какой-то специальностью». Тогда ведь наличие «корочки» отождествлялось у нас с путёвкой в «сытую» жизнь. Маму я слушался.

В «Зенит» меня в 1990 году пригласил Анатолий Коньков. «Сватая» его главным тренером команды, руководители клуба обещали «золотые горы». Ведь на одном моральном факторе команду в люди не выведешь, это ежу понятно. Коньков для решения поставленных задач пригласил приглянувшихся ему футболистов. Но обманули в Санкт-Петербурге и его, и новичков. Вскоре после начала чемпионата Коньков, не видя для себя никаких перспектив, вынужден был покинуть команду, и я последовал его примеру.

У «Зенита» тогда не было элементарных условий для нормальной работы. Что касается лично меня, то даже временного жилья не получил, жену с ребёнком некуда было привезти, поскольку сам обретался на загородной базе. А база эта... Наверное, еще дореволюционные «Коломяги» по её коридорам топали.

В Екатеринбурге у меня своя надёжная крыша над головой. Что бы ни случилось, знаю, что найду под ней тепло, уют, заботу. Конечно, в Петербурге или Москве – театры, концерты... Но я – человек «домашний», всё свободное время провожу в кругу семьи.

В «Торпедо» меня подвело огромное желание сразу же пробиться в состав. С самого начала начал форсировать нагрузки и уже после первых игр почувствовал надлом. Валентин Иванов на меня рассчитывал, в первых матчах чемпионата постоянно выпускал в стартовом составе. А я... мазал из самых выгодных положений. Вот так и выпал из обоймы. Добавилась психологическая травма: всё-таки ехал Москву завоёвывать, а оказался в дубле. А тут ещё Иванова сняли. Пришедший ему на смену Евгений Скоморохов удовлетворил мою просьбу об уходе, как мне показалось, с лёгким сердцем.

За свою «двадцатку» я получил «девятку». Наш спонсор – фирма «Евроспорт» – по окончании сезона презентовала мне автомобиль ВАЗ-2109. На предшественнице этой «девятки» я попал в аварию, можно сказать, без «колёс» остался.

Считаю, что у нас, нападающих, должок перед ребятами, которые от звонка до звонка творят, созидают нашу игру. А мы столько голевых передач не используем! Иногда ночей не спал, мучался: ну почему не получилось?

Мне кажется, что забить из ничего – это дар божий. Надо родиться в футболке, чтобы так забивать.

Может быть, это и странно, но из российских команд приглашений мне долго не поступало. Да я бы никуда и не поехал. Поиграв в высшей лиге чемпионата России, пришёл к выводу, что уходить из «Уралмаша» если и имеет смысл, то только в московский «Спартак». Уровень остальных ведущих команд был более-менее ровный, во всяком случае, соизмеримый с нашим, уралмашевским.

«Уралмаш» – и «жизни моей надёжный причал», и игры. Каким бы разочарованным я ни возвращался в родной город, в игре за свою команду быстро находил утешение, душевные травмы сразу заживали. В своей команде я стал лидером, бомбардиром, чувствовал себя личностью. А это в жизни очень важно. И материальные условия нам создавались такие, чтобы не манили огни большого города, не грезилось о «Зените» или «Торпедо». «Уралмаш» вообще сделал для меня невозможное.

В сборную меня вызвали телеграммой. Она пришла в клуб: «Просим делегировать футболиста Матвеева в сборную с такого-то по такое-то, сбор в 14 часов у Большого театра». Я даже не думал, что меня выпустят на поле в первом же матче. Тот матч был первым в истории сборной России, но никаких накачек не было. Приехали на базу, спокойно тренировались. В самом матче явных голевых моментов у меня вроде бы не было.

В сборной первый блин комом вышел. Не обошлось без мандража, всё-таки о национальной команде я даже в самых сокровенных снах не мечтал. Только где-то к середине дебютного матча стал обретать привычную уверенность. Тренеры потом даже похвалили немножко. Но для оценки своей игры у меня собственный критерий: если не забил – значит не сыграл.

Предложений в карьере хватало, но в «Баварию» или «Милан» не звали точно. Когда играл в ЦСКА, предложили поиграть в Корее. Прожил там два года, и мне там было комфортно. Хорошо изучил культуру корейцев. Кто-то думает, что в России медведи на улицах и минус 20 каждый день. А кто-то так же думает про Корею: мол, там одни карлики, все на одно лицо, и что эти карлики делают ноутбуки и машины. На самом деле всё, конечно, не так. Как в понедельник они в 6 утра проснулись и пошли на работу, так до пятницы оттуда не уходят. И только в выходные корейцы могут позволить себе «релакс».

Я жил с обычными людьми в квартирном доме, выполнял все требования консьержа. Например, выбрасывал мусор раздельно: один пакет с пластиком, второй – с пищевыми отходами. У нас до сих пор такого нет, а в Корее это уже тогда было в порядке вещей. Моей семье там тоже было комфортно. Дети так вообще были в восторге: аквапарки, Диснейленд.

Тренера, который запомнился больше всего, назвать не могу. Я играл у Виктора Шишкина, Николая Агафонова, Сергея Андреева, Валентина Иванова... А в детской школе – у Знарка. И все мне многое дали. У каждого своя манера: у Тарханова в ЦСКА, например, мы вообще не ходили в тренажёрный зал – работали только с мячом.

Когда сам начал работать тренером в дубле «Урала», очень помогло, что был помощником у такого опытного тренера, как Игорь Вадимович Кузнецов. Поэтому каких-то сложностей не возникало. Считаю, что между игроком и тренером всегда должен быть диалог.

Я работал в «Урале» вторым тренером, и от меня как раз требовалось быть связующим звеном между игроками и главным тренером: донести до него, чего хотят футболисты. Сейчас мой кабинет всегда открыт. Если кто-то из игроков хочет что-то обсудить со мной – пожалуйста.

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Юрия Матвеева еженедельнику «Футбол» и официальному сайту ФК «Урал».

Фото: ФК «Урал», «Сборная России по футболу»