Правила игры Евгения Макеева

За восемь сезонов в «Спартаке» он провёл больше двух сотен матчей, войдя в пятёрку лидеров по этому показателю в российской истории клуба, завоевал долгожданное золото, но сразу после этого отправился в «Ростов», где попробует перезапустить карьеру и вернуться в национальную команду, в которую его привлекали Дик Адвокат и Фабио Капелло.

Правила игры Евгения Макеева

Я рос, когда экологией в Череповце уже стали заниматься. Красного снега не видел ни разу.

Во второй лиге мы всего хлебнули. Как-то с « Шексной» на сборе пришлось выйти на поле в ураган. Играли против слабенькой команды, но матч запомнил навсегда.

Поездки на автобусе по России – это что-то. Но мы как-то не замечали сложностей. Едешь себе и едешь. Самым экстремальным считался выезд в Кисловодск. Около полутора суток добирались.

Я хитро поступал: спал не в кресле. Надувал матрас, ложился в проходе и засыпал. Но забава, конечно, не из приятных.

Первую зарплату целиком отдал родителям. Для меня деньги играют не слишком большую роль в жизни.

Отец был профессиональным футболистом, играл за «Жемчужину» и «Балтику». В Череповце тоже играл, но команда тогда называлась «Северсталь».

Ездили с мамой за ним по всей стране – Калининград, Сочи... Потом его позвали в Череповец, где начинал. К тому же там оставалась наша квартира.

Когда папа привёл меня в секцию «Северстали» (стадион находился рядом с домом), не было набора моего возраста – набирали на два-три года старше. С ними я и тренировался. Когда появилась команда моего возраста – 1989 года рождения, я ездил с ней на турниры, но тренировался все равно с 1987-м.

Батя пошире, потяжелее. Он такого... таранного типа. Нападающий. Легко мог набрать лишний вес. У меня с этим проблем нет – другая комплекция. Я в маму – такой же светлый, как она.

До «Спартака» был на просмотре в «Шиннике», но совсем ещё мальчишкой. Родители подумали-подумали и решили: лучше оставаться в Череповце, чем в ярославском интернате, хотя его только выстроили. Я больше туда на разведку ездил, себя попробовать, но не оставаться насовсем.

Мне было лет пятнадцать. Играл за 1988 год на первенство металлургического завода. У нас практиковалось: когда не было турниров, играли на первенство завода или города с мужиками. И вот убрал мяч под себя, а в опорную въехал мужик. Больно было, но не думал, что перелом. А когда упрыгал с поля в раздевалку, снял гетры и увидел вот такой голеностоп размером с арбуз, стало ясно, что дело плохо.

Кость начала не так срастаться или осколок неправильно встал: когда опускал ногу, чтобы встать и в туалет сходить, боль была жуткая, даже острее, чем когда ногу сломали. Решили сделать операцию. Вставили две спицы – они торчали из ноги перпендикулярно. Было очень неприятно, когда спицы через месяц вытаскивали. Первую выдернули без проблем, а со второй началась возня, она даже куда-то пропала – в ногу вошла, и доктор вытаскивал её плоскогубцами. Хорошо, я заморозку потребовал.

Детский организм быстро заживает. Для восстановления бегал по рыхлому снегу – считается, для голеностопа это так же полезно, как бегать по песку.

Агент Алексей Скородед предложил с ним поработать. Он и договорился о просмотре в «Спартаке». Пару матчей сыграл за дубль – и оставили. Тогда не было лимита игроков в команде, и народу проходило – целый конвейер. У меня был невысокий уровень, приходилось много работать.

Я особо ни на что и не рассчитывал. Потом Ромащенко такие нагрузки давал! Я подумал: куда я попал? Во второй лиге так не тренировались. После тренировок приходил и просто падал. Не забуду первую. Утром – тренажёры, а потом выходили на поле. Так после тренажёрки я на поле уже не вышел. Спустился вниз, закружилась голова, и я сказал: не могу.

Первый год в дубле прошёл так себе. На следующий, когда я прошёл сборы, подтянул «физику», в дубле заиграл по-настоящему.

Жил на стадионе «Алмаз» – там что-то типа общежития. Мама и папа приезжали на матчи. Иногда оставались в гостинице, и мы общались пару дней. Но подсчитали, что квартиру снять выгоднее, чем платить за гостиницу. У меня ещё не было контракта со «Спартаком», но деньги на квартиру нашли.

Очень многое мне в своё время подсказал отец. Если, допустим, днём у меня была тренировка, мог вечером взять на свою, чтобы я подвигался за воротами.

В «Спартаке» помогали очень многие. Мне ведь ещё учиться и учиться некоторым вещам, которые умеют опытные защитники – например, позиционной игре. Подсказывал Карпин. Даже Романцев как-то подошёл и начал рассказывать, как правильно выбирать позицию. Мол, при игре в «стенку» надо не обращать внимания на передачу, а следить, как перемещается «твой» игрок, идти за ним, не крутиться вокруг себя.

В «Шексне» я на фланге полузащиты играл. Но в спартаковском дубле на турнире в Италии меня перевели в защиту. С тех пор учусь отбирать мяч.

Главное для защитника – не упускать своего. И не встречать соперника на прямых ногах.

Стеснительность мне свойственна, но только в жизни. На поле веду себя иначе. Там застесняешься – затопчут. Я по жизни довольно спокойный человек. Но на поле – да, злой.

В конце сезона основа две недели тренировалась в Москве, и мне предложили побегать с ними. Следующий сезон я начал в дубле, но в главной команде травмировался Малик Фатхи, защитников не хватает – вот меня и взяли. А в основу попал тоже в некотором роде случайно. На тренировке перед матчем с «Зенитом» Федя Кудряшов подвернул голеностоп, и Лаудруп сказал: выйдешь левым защитником...

Я наигрывался справа, но не отказываться же! Такой шанс выпал! Сыграл только один тайм и получил травму. До матча у меня побаливала коленка, вот и дёрнул где-то под коленкой. Помню, за тайм успел заработать штрафной, с которого мы забили.

Перед дебютным матчем с «Зенитом», помню, очень волновался, хоть и не до дрожи в коленках. В тоннеле «Лужников» будто со стороны на себя посмотрел: а со мной ли всё это происходит? Я ли выхожу в основном составе? Человеку, ни разу не стоявшему в этом тоннеле, никогда не понять, как смотрятся оттуда огромные трибуны, забитые зрителями. Это невозможно описать словами. А уже на поле, как только почувствовал атмосферу стадиона, забыл про нервы. Захватила игра.

Раньше накануне матча частенько бывало трудно заснуть от волнения. Только под утро удавалось. Но в последнее время стал спокойнее.

Труднее всего было играть против Комбарова. Какого именно? Не разобрался. Разве их отличишь? Да они ещё и флангами, думаю, менялись. Бегают не останавливаясь, так что не угонишься.

В матче с «Москвой», когда на последней минуте я забил, до этого был эпизод: мой подопечный оторвался и опасно прострелил, а Вукич поразил цель. Вот тогда и мелькнуло: «Больше не выпустят». В раздевалке я ничего скверного в свой адрес не услышал. Всё, думаю, туча прошла стороной. Заиграли момент. Но день спустя на просмотре досталось по полной. Ещё и на сборе добавили.

Наверное, если очень хочешь чего-то добиться, рано или поздно получится за счёт желания, работы и... удачи.

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Евгения Макеева изданиям «Спорт-Экспресс» и «Советский спорт».