Правила игры Валерия Кечинова

Культовый и, возможно, самый техничный российский футболист девяностых, как позже выяснилось, пять лет играл с порванными крестообразными связками – от этого его подвиги на поле ценны вдвойне. Наверняка его голы до сих пор в памяти у многих болельщиков: в ворота олимпийской сборной Германии, «Сьона», «Русенборга», когда Кечинов обыгрывал по полкоманды соперника. Или в 1/4 финала Кубка УЕФА против «Аякса», когда он оставил в дураках Эдвина Ван дер Сара. Или в золотом матче чемпионата с «Ротором». Увы, травмы дали о себе знать, и карьеру Кечинов завершил очень рано, поиграв за сборную преступно мало. С этого года Валерий руководит Академией Умного Футбола – уж он-то сам точно играл именно в такой.

Досье

Валерий Кечинов. Полузащитник

Родился 5 августа 1974 года в Ташкенте Узбекской ССР.

Воспитанник ташкентской ДЮСШ «Трактор». Первый тренер – Виктор Петрович Кечинов.

Выступал за команды: «Пахтакор» Ташкент (1991–1993), «Спартак» Москва (1993–2000), «Сатурн» Раменское (2001–2002), «Шинник» Ярославль (2002–2004).

Чемпион Узбекистана 1992 года.

Лучший футболист и бомбардир чемпионата Узбекистана 1992 года.

Чемпион России 1993, 1994, 1996, 1997, 1999, 2000 годов.

Обладатель Кубка России 1994 года.

В 1997 году вошёл в список 33 лучших футболистов чемпионата России.

В составе сборной России провёл 6 матчей, забил 2 гола.

Правила игры Валерия Кечинова

Родился и вырос я в Ташкенте в то самое время, когда футбол в Узбекистане был религией, а футболисты – полубогами. С детства, как и все мальчишки, болел за ташкентский «Пахтакор». Моим кумиром был Андрей Якубик. 

Уже лет с пяти я всерьёз мечтал стать футболистом. В голове у меня был один лишь футбол. Не позавтракав, с самого утра я убегал во двор и возвращался лишь под вечер с ободранными коленками: играли-то в основном на асфальте. Причём в игре мне доставалось и от своих, и от чужих. Уже тогда я любил повозиться с мячом, все сделать в одиночку. Те, кто играл за мою команду, кричали: «Чего ты жадничаешь?!» А чужие, те, что постарше, старались пожёстче сыграть против меня – кому нравится, когда младший пробрасывает ему мяч между ног.

Когда учился в школе, у нас пошла мода на большой теннис. Как раз недалеко от нашего дома находились прекрасные корты. На них проводились серьёзные турниры. Как-то я пришёл на пару тренировок, но мне не понравилось, и тогда я окончательно остановился на футболе.

По натуре я человек добродушный. Но если меня сильно задеть, могу вскипеть и дать отпор.

Учился я на тройки и четвёрки. Особым прилежанием не отличался. Терпеть не мог геометрию, физику, химию. К гуманитарным предметам относился лучше. Учителя говорили, что у меня неплохая память, и по истории, русскому и литературе оценки были хорошие. Но всё равно главным увлечением оставался футбол.

У отца яркое прошлое. В 60-е годы он успел поиграть в «Пахтакоре», затем перешёл на тренерскую работу: возглавлял сборную Узбекистана на различных всесоюзных соревнованиях. Потом стал первым в республике арбитром всесоюзной категории.

У нас рядом с домом находился футбольный клуб «Трактор», куда меня записали. Вскоре я стал лучшим бомбардиром чемпионата города, и меня взяли в спецкласс «Пахтакора». Тогда пять человек из нашей команды попали в юношескую сборную СССР. Кстати, самый первый сбор я провёл у Игнатьева. Потом был традиционный турнир Гранаткина. Его впервые за всю историю выиграла наша вторая сборная Союза, которая была на год моложе остальных участников. Я забил 4 гола.

В 13 лет поехал в составе юношеской сборной в Париж. Тогда нам заплатили долларов по 50 премиальных. На половину из них я купил маме косметику, остальные ушли на жевательную резинку, конфеты, мелкие безделушки.

В 1992 году стал лучшим бомбардиром, и меня признали лучшим игроком чемпионата Узбекистана. Но даже не это было главным. Важно, что первый год я поварился в настоящем мужском футболе и понял, что это такое. Даже сыграл одну игру за сборную Узбекистана. Тогда ещё смутно представлял своё будущее, не задумывался над перспективой играть лишь в Азии, я был горд, что представляю национальную команду. К счастью, тот матч оказался неофициальным и не регистрировался ФИФА.

Ещё когда играл в юношеской сборной Пискарёва, мною заинтересовались французский «Сошо» и бельгийский «Локерен». В последнем работал селекционером знаменитый в прошлом польский футболист Любаньский. Он, видимо, положил на меня глаз, специально приезжал смотреть нашу игру, подходил к руководству сборной, но оно, естественно, отказало.

Из российских команд первым проявило ко мне интерес московское «Динамо». Газзаев специально послал человека в Ташкент, которому вроде я понравился. Но в «Пахтакоре» добро на мой переход не дали. Посчитали, что мой час пока не настал, что я ещё нужен республике.

В начале 1993 года мне позвонил Тарханов и сделал вполне конкретное предложение. Я очень обрадовался, поскольку любил «Спартак» и больше подходил ему по стилю, чем какой-либо другой команде. В мае Тарханов приехал в Ташкент и разговаривал с руководством «Пахтакора». Меня вновь не хотели отпускать, несмотря на то, что мой контракт с клубом закончился. В итоге мы всё-таки уехали в Москву.

В узбекских газетах написали, что Кечинов – предатель, променял Узбекистан на Россию. Я же никого не предавал, а просто хотел расти как игрок и уехал туда, где открывались большие перспективы.

На турнире в Ла-Корунье в матче с киевскими динамовцами Олег Лужный выполнил свой коронный подкат, прыгнув двумя ногами мне в колено. Надрыв боковых связок. Тот, кто получал его, знает, что это такое. Боли в колене не проходили очень долго. Только начинал тренироваться, нога снова опухала. В то время тяжёлые мысли постоянно лезли мне в голову.

После той встречи меня начали беспокоить боли в правом колене. Вначале мне сказали, что можно вылечить ногу без хирургического вмешательства. Я последовал совету, и вроде бы всё прошло, но как только в единоборствах получал удар по больному месту, то сразу выбывал из строя. Как мне много позже сказал доктор Пфайфер, операцию надо было делать сразу, как только у меня начались боли, а не ждать пять лет, то есть всё это время я играл с порванными крестообразными связками, а держался лишь потому, что хорошо закачивал мышцы.

Лужного я простил. Это футбол, и обижаться тут не на кого. К сожалению, ни один игрок не застрахован от травм. И конечно, в 98-м мне не стоило выходить играть на уколах в матче с «Интером» в полуфинале Кубка УЕФА. Именно тогда я вновь серьёзно сломался.

Я и после удачной-то игры поздно засыпаю, а после поражений мучаюсь часов до четырёх-пяти. Все прокручиваю мысленно отдельные эпизоды. Иногда психологически нужно быть готовым лучше, чем физически.

Я всё принимаю близко к сердцу. Это мой главный недостаток. Друзья говорят: хватит, забудь. А я не могу, всё время думаю об этом, переживаю. Ещё у меня слишком мягкий характер. Возможно, в жизни нужно быть более жёстким. Но тут уж ничего не поделаешь – это с рождения.

Я часто сам себе задаю вопрос: если бы не футбол, то чем бы я занимался в жизни? И не нахожу ответа. С раннего детства я не хотел думать ни о чём другом. Может быть, это плохо, но это так.

Мне нравится, когда мяч влетает в сетку ворот после того, как ты обыграл нескольких защитников или сделал паузу. Ещё я люблю игру на публику, но только при счёте минимум 2:0 в твою пользу. Однажды мне приснился сон, что я забиваю при ничейном счёте решающий гол на последней минуте финала Лиги чемпионов. Но вот кому забил, не помню. А проснувшись, долго не хотел осознавать, что это случилось со мной не в реальной жизни.

В 1999 году перед матчем с «Лидсом» на Кубок УЕФА я подписал трёхлетний контракт со «Спартаком». Олег Романцев говорил, что заинтересован во мне. После этого я практически перестал попадать в состав. Стал тренироваться вместе с дублем и иногда выступать за него. Я был не первый отверженный футболист, значит, у Олега Ивановича уже выстроилась такая система обращения с игроками, которые немало сделали для «Спартака». Ведь я свои травмы получал не на дискотеке, а в то время, когда бился за свой клуб, оставляя на поле собственное здоровье. Конечно, если игрок не устраивает, значит, от него пытаются избавиться. Это обычное явление для футбола. Но после того как про меня сказали, что я ещё и «отыгранный материал», то, мягко говоря, был удивлён. 

Как себя может ощущать абсолютно здоровый человек в 26 лет, которому не дают играть? Дошло до того, что я настоятельно просил руководство «Спартака» скорее меня продать, мотивировав это тем, что нет смысла держать в запасе дееспособного футболиста. Вскоре спартаковцы сбавили цену на меня, и «Сатурн» оказался проворнее всех. Болельщики уже успели забыть футболиста по фамилии Кечинов, и мне хотелось доказать им, что меня рано списывать со счетов.

После амстердамской игры с «Аяксом» в Кубке УЕФА за меня предлагал хорошие деньги леверкузенский «Байер». Думаю, та сумма была значительно выше, чем заплаченная «Сатурном». Отпускать меня не захотели, а чуть позже я сломался. Интерес со стороны скаутов ко мне ещё некоторое время оставался, но потихоньку остыл. 

После победного матча с «Аяксом» в Москве на нашей таможне мне подарили огромного плюшевого тигра. Считаю, это был лучший матч «Спартака» в 1990-е годы. Когда мы летели в Амстердам, никто кто верил в нашу победу. По-моему, даже Романцев тогда был настроен скептически. Помню, мы с ребятами это обсуждали и сильно разозлились. Подумали: «Что, мы слабее Лаудрупа с Литманеном?!» И выдали игру на загляденье. 

Мало сыграл за сборную из-за травм, которые выбивали из колеи. Кроме того, сложно было заиграть, когда у команды менялись тренеры, ведь каждый из них проповедовал свой стиль.

Попал вместе с Ширко в аварию. Ехали из Москвы в Ярославль. Саша был за рулём своего джипа, когда со встречной полосы, откуда ни возьмись, вынырнул «Москвич» – избежать столкновения было крайне трудно. Но Шира успел резко вывернуть руль, чтобы не удариться лоб в лоб. Наша машина вылетела в кювет и там три раза перевернулась. Вылез весь окровавленный, с многочисленными ушибами. Нам ещё крупно повезло, что, слетев с полосы, мы не врезались в дерево – только задели его дверью. Этот случай, по сути, вывел меня из основы «Шинника». Когда полностью восстановился, Долматов уже определился со стартовым составом, в котором мне места не нашлось.

«Спартак» дал мне имя в большом футболе, подарил столько счастливых мгновений. Я не вправе быть обиженным на «Спартак». Напротив, благодарен судьбе, что после Ташкента попал именно в эту команду, где не раз становился чемпионом России и по-настоящему раскрылся как футболист. Как можно не любить команду, которая, по сути, сделала из меня футболиста и подарила столько прекрасных мгновений! Когда ставлю видеокассеты со старыми матчами «Спартака», сразу приходит мысль: не зря прожил жизнь в футболе. Смотрю – и глаз радуется: «Как же мы тогда здорово играли – понимали друг друга с полувзгляда!».

Самый важный гол – «Ротору» в золотом матче 1997-го. Волгоградский гол ни с чем не сравнить, поскольку он принёс нам чемпионство. Игра была тяжелейшая. «Ротор» в первом тайме нас простил, а во втором в тяжёлой борьбе мы вырвали победу.

Грустно оттого, что золотое время уже не вернуть. А какие матчи мы выдавали! И сами получали от игры удовольствие, и зрителей радовали красивым футболом, и чемпионами при этом становились. Сейчас же результат часто превалирует над игрой, а зрелищность ушла на второй план. 

Сейчас футбол стал другим. Все говорят о возросшем уровне российского чемпионата по сравнению с 90-ми годами, а я, честно говоря, так не считаю. Зрелищных матчей стало намного меньше. В основном преобладают борьба и мощь, а техника и мысль ушли на задворки.

Посмотрите, как сложно нынешней молодёжи пробиться из дубля в основу. Когда я играл за дубль «Спартака», ситуация была совершенно другая. Мы чётко видели перспективу. Вспомните, сколько спартаковцев в 1996 году шагнули из резервной команды в основной состав. И как шагнули! Чемпионство с ходу взяли! Сейчас же лишь считаные единицы могут пробиться наверх. Причём для этого нужно иметь не только талант, но и большую удачу.

Когда жизнь бьёт по разным местам, человек невольно меняется. Наверное, сейчас я стал жёстче и злее. Чувствую, иногда срываюсь по пустякам. Излишне нервничаю. Думаю, я не первый футболист, кто, оставшись без любимого дела, сталкивается с подобными проблемами.

При подготовке материала использованы цитаты из интервью Валерия Кечинова изданиям «Спорт-Экспресс» и «Советский спорт».

Фото: «Спорт-Экспресс»